С возрастом всё чаще в моём сознании настойчиво выплывают события далёкого прошлого. Анализируя их, и примеряя к своей жене, и к окружающим всё чаще убеждаюсь, что такое может произойти с каждой женщиной Бальзаковского возраста. Для которых слово секс, и комплименты от симпатичного мужчины не пустой звук….
Этот душный июльский вечер, жаркого лета 1993 года перевернул моё сознание. Внутренние устои нравственной благопристойности, морали и приличия, закладывающиеся в мою подкорку родителями, пошатнулись. В моём подсознании с этого вечера появилась навязчивый синдром отыметь мою мать. Именно после того, что произошло в этот вечер. Я стал смотреть на неё, как на доступную, сексапильную женщину. С которой и я могу удовлетворить свою юношескую гиперсексуальную потребность в сексе. Особенно когда просыпаясь по утрам с стоящим колом членом и сведёнными до ломоты яйцами мне приходилось снимать напряжение, занимаясь онанизмом. Мне становилось дурно от одной мысли, что я могу утром лечь к ней в постель еще сонной, томной от утренней неги пышной самке. Раздвинуть её стройные ноги, и ни сколько не заботясь о её желании, чувствах вставить свой член в горячее озеро её влагалища…. удовлетворить свою похоть.
Этот день14 июля я запомнил на всю жизнь.
В этот вечер жаркого лета, когда днём от солнца плавился асфальт, и все прятались в тени деревьев. Мы с приятелями как обычно собрались вечером в дальнем заросшем углу парка, который был рядом с нашими домами. За парком давно никто не ухаживал и аллеи заросли их закрывали ветки кустов сирени, герани, яблонь берёз. Бывало, входишь в аллею как в туннель….Вечером тетки опасались там ходить после того, как там изнасиловали кого то, но не из наших домов. Ещё были протоптаны тропинки, по которым народ ходил, срезая дорогу к автобусной остановке, к проходной завода, гаражам и летом в лес.
От забора остались одни воспоминания. Его растащили на строительство дачных домиков. Из этих досок мы успели сколотить на полянке окруженной кустами стол и скамейки.
Здесь собиралась не только наша компания — были ребята и из соседних домов. Собиралось обычно человек семь — девять. Постоянно никто не ходил. Играли в карты. Курили, пили пиво, ребята постарше водочку и самогон. Приходили и девчонки, с которыми мы давно дружили. Девственности их лишили ещё в седьмом — восьмом классе. Они вкусили запретный плод еще в 14 -15 лет и уже не могли жить без секса.
Парни относились к ним как к своим товарищам и никогда не позволяли себе грубостей по отношению к ним. Из порно фильмов и книжек и брошюр, которые россыпью лежали в магазинах мы уже к пятнадцати годам прекрасно знали строение женского организме. Их наиболее чувственные зоны, требующие ласк, способствующих достижению женщиной оргазма. Мы уже чётко усвоили, откуда берутся дети и чтобы не создавать девчонкам проблем, да и не подхватить болезни века трахались всегда только с презиками, когда их не было прерывали половой акт и додрачивали, спуская на землю свой детородный материал.
Для понта мы обычно их в карты разыгрывали, кто вперёд поведёт, и водили их за ближайшие кусты, когда стемнеет…. Что бы, им не было, обидно и для выяснения их симпатий через кон, и они разыгрывали нас. И под общий хохот уводили ребят в кусты.
Такое поведение считалось нормой для нашей компании. Играли в двадцать одно, то есть в очко, кому повезёт больше.
В этот июньский вечер, мы как обычно собрались за своим столиком, 7 пацанов, и три девчонки, и весело общались и шутили. Денег не было, и мы развлекались шутками, да картами. Обсуждали последние порно фильмы, смакуя отдельные откровенные сцены соития. Стало темнеть. Вадик сказал: — Давай пару раз в очко сгоняем.
Пашка – В такую жару пошевелиться то лишний раз не хочется, не то что еб@ться.
Толька – Давай пару раз перекинимся, и стал сдавать.
Выиграл Вадик, он выбрал Наташку, симпатичную весёлую девчонку, и ушёл с ней в обнимку…
Здесь по тропинке из-за кустов вышла моя мама и пошла к нам. Она конечно почти всех нас знала с детства, мы же вместе все выросли.
Мама иногда заходила в парк к нам, что-нибудь сказать, да и посмотреть, чем мы там занимаемся, пообщаться с нами, проверить не пьяные мы, не обкуренные, как она выражалась. Контролировали нас, ещё и другие родители, благо все они знали, где нас искать.
Мама всегда нормально общалась с ребятами, шутила и сильно нас ни когда не упрекала не за пару банок пива, ни за игру в карты.
Вот и сейчас этот душный июльский вечер, выйдя во двор, она видно пообщалась там с соседками, да решила зайти заодно нас проверить. Мама была красивой 35 летней женщиной выше среднего роста с очаровательным лицом, длинные густые каштановые волосы, схваченные на лбу лентой, падали на плечи.
А в омуте её больших карих глаз можно было утонуть. С красивой, в меру располневшей фигурой, с хорошей талией, с привлекательнейшей грудью. Она часто ходила без лифчика. Её наливные грудки тогда призывно покачивались как у молодых двадцатипятилетних тёлок. А на её пышную попку и стройные длинные ножки мужики всегда заглядывались……
Даже в компаниях и на вечеринках я никогда не видел, чтобы она курила или много выпивала, флиртуя с мужчинами.
В стране был расцвет сексуальной революции, и было модно выглядеть немного откровенней. Девушки и женщины позволяли себе одеваться подчёркнуто вызывающе, и ходить по улицам в платьях и юбках намного выше колен, в глубоко декольтированных блузках. Демонстрируя свои прелести. Можно было встретить на улицах города не только молодых девушек, но и женщин далеко за сорок сверкающих голыми толстыми ягодицами…Естественно на них плотоядно смотрели не только подростки, но и мужчины. Случаи изнасилования приобретали огласку в основном, когда над женщиной издевались и причиняли им травмы. В остальных случаях, а я думаю, их было больше, жертвы насилия не заявляли в милицию. Так я подслушал разговор моей матери с подругой по телефону. Та – Представляешь Тамарку ( 32-двух летнюю сотрудницу с их завода) затащили два мужика на дачном участке к себе в дом и отымели по полной программе. С одним говорит — так приятно было. Сама не ожидала. А со вторым так противно…блевать хотелось. Я ей говорю — надо заявить было. Она ты сума сошла — позор не оберёшься…
Мама была одета по-домашнему, в коротком халатике выше колен, в тапочках на голые ноги и шла к нам. Халат был расстёгнут с низу, и с каждым маминым шагом её ноги оголялись, до бёдер. Верхние две пуговицы халата тоже были расстегнуты, и так заманчиво и сексуально покачивались её груди, на четверть выступавшие из-под халата. За окном было градусов тридцать, а в душном нагретом солнцем за день доме все 35. Она, видно, накинув халатик на голое тело, просто вышла на улицу, поболтала с соседкой, а потом решила навестить и нас.
Ребята перестали играть в карты и плотоядно смотрели на неё.
Пашка сказал: — Красивая у тебя мамаша. Умеет себя преподнести. Так заманчиво оголяются её бёдра, приковывая взгляд между её ног…. Чуть не до трусиков, так и хочется заглянуть, что там у неё … А может она и без их, жарко ведь. А груди как колокола ходят. Так и хочется их потискать. Если также хороша в постели. То твой папаня счастливый мужик. Ты не следил за ними, когда они трахаются. Она стонет, охает, кричит. Или лежит как резиновая кукла. Красивые тётки обычно фригидны. Я бы женился на такой красотке, если она даже фригидна. Ведь как приятно обнимать и целовать такое совершенное тело. Даёт же природа некоторым через край, а кому то… Он замолчал.
Я тоже не успел ответить, хоть и отвечать было нечего. Я никогда ничего такого за ними не замечал. Они вели себя в доме просто как соседи. Отец при мне даже ни разу её не поцеловал. Он был старше её на 18 лет. Юношеская страсть и пылкая любовь улетела, и его давно видно не волновало её тело, привлекающее других.
В прочем запретный плод сладок пока не надкусишь его. А насладившись им, перестаёшь чувствовать потребность в нём. Это я понял спустя годы.
Она подошла к нам за столик и приветливо поздоровалась. Все в ответ тоже вежливо поздоровались, и продолжали дальше разыгрывать в карты следующего претендента на выбор девчонки. Мама посмотрела, чем мы занимаемся. Поспрашивала у одной девочки про её маму, они с её матерью были подругами. Здесь выпало 21, что как всегда вызвало бурную реакцию у всех, и игра закончилась, выиграл Генка.
Мама там ещё у кого-то спрашивала про родителей, тоже знакомых. Тут из кустов вышли Вадик с Наташей и тоже поздоровались с мамой. Мама прекрасно знала Наташу и её родителей они с нами жили в одном доме, и мама всегда считала Наташу примерной девочкой. Генка победоносно взял Аню, с которой мама разговаривала, и повёл в кусты.
Мама строго спросила: – Я что-то не поняла, вы что здесь девчонок в карты разыгрываете?
— На поцелуи – смеясь, ответил Пашка, которого мама тоже с детства знала, как и его родителей.
— Нет, нет на поцелуи – смеясь, наперебой затвердили все.
— Они целоваться пошли – слышалось маме из общего хора ликования и смеха.
Все смеялись над маминым простодушием.
— Вы же раньше играли в бутылочку, когда молодыми были, вот и мы тоже, только в карты – громко сказал Пашка.
— Да что ты говоришь? Откуда такие обобщения. Мои друзья никогда не играли в эту примитивную игру. Если собирались то читали стихи – Есенина, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Евтушенко. Пели под гитару песни Окуджавы, Высоцкого.
Вы наверно не одного стихотворения этих поэтов не знаете.
Пашка – Почему вы решили, что не знаем?
— Да вон по своему сыну сужу. Вместо того, чтобы сидеть и читать классику в карты режется. Какая от этого польза. Никакого интеллектуального развития.
Пашка – Да надо же немного расслабиться от школьных и институтских программ дать отдохнуть голове. Я вот уже тринадцать лет штурмую бастионы науки. Просто голова распухла от этих скрижалей. Нельзя же всё время сидеть и тупо читать. Надо и расслабиться. Проанализировать прожитое и обсудить его с ровесниками. А, вы взрослые всё время ходите нас контролируете, не даёте нам дружить.
Они перепирались ещё минуты три, на тему, что мы уже сами взрослые и не надо нас проверять, мы сами знаем, что делать.
— А мне может скучно дома, и я тоже хочу посидеть с вами вспомнить молодость, а ты сразу проверяете, проверяете — отшучивалась мама.
— Я просто пообщаться пришла.
— Да конечно пообщаться — засмеялся Пашка.
Вы только и можете нас воспитывать да проверять, вот если бы правда пришли хоть раз к нам за столик пообщаться, да с нами посидели весь вечер, почитали стихи, попели, в карты поиграли на поцелуи, мы бы счастливы были, а так только настроение портите.
Мама – Паш, я уже не в том возрасте, чтобы с мальчишками тасоваться. У меня своя компания и другие интересы.
— Ну, раз вы решили вспомнить молодость — садитесь и сыграйте со мной в очко на поцелуи.
Мама села возле него – Я в карты не играю, и не люблю.
Пашка не отступал, бросая, взгляд, под расстёгнутый сверху халатик, где наверняка просматривались голые груди, так всегда привлекающие мужчин. То на её полные голые слегка раздвинутые бёдра ног, оголившиеся из под халатика до самого, самого… . Стоило, просто опустить руку ей между ног и пальцы бы точно коснулись заветной щели.
Он просто раздевал её глазами:- Раз вы такая любительница поэзии. Давайте ну как в футболе пенальти бьют. До трех голов скажем. Так и мы с вами читаем друг другу одно четверостишье из стиха или поэмы. Каждый должен отгадать поэта сочинившего этот стих. Если проиграете, идём с вами целоваться. Идёт.
Мать – Давай только если я выиграю, ты исполнишь мои три желания. — Идёт.
Матери отступать было некуда. Он явно поймал её, заставляя играть на поцелуи..…
Она — Давай я первая бью в твои ворота.
Боль я знаю нестерпимую стыд обратного пути.
Стыдно, стыдно к нелюбимому. Стыдно к милому войти….
И склоняясь к нему нарядная. Ожерельями звеня. Только скажет ненаглядная, с кем молилась за меня.
Пашка – Судя по стилю и то что вы женщина, это пожалуй — Цветаева или Ахматова.
— Так кто из них? Он задумался. Пусть будет Ахматова.
— Не угадал. Один ноль в мою пользу- весело сказала она — Цветаева.
Пашка – Он поклялся в старом храме. Перед статуей Мадонны, что на веки будет верен даме той, чьи взоры непреклонны… и замолчал.
— Давай дальше, что-то знакомое не могу вспомнить.
— Но забыв о тайне клятвы, всюду ласки расточая. Был зарезан в пьяной драке и предстал в воротах рая……
Отойди не эти жатвы собирает царь вселенной….
Но суровый и упрямый он приник к ногам мадонны. Я нигде не встретил дамы той чьи взоры непреклонны.
Мать — Евтушенко. Не угадали — Гумилёв.
Мать — Осторожно свежее выкрашен, душа не береглась. И память в пятнах рук и губ и ног.
— Давайте дальше
— Но больше все удач и бед за то тебя любил. Что побелевший белый свет. С тобой белей белил…Белей чем снег, чем бред. Чем белый бинт на лбу.
Пашка – Или Блок или Пастернак.
— Ну, так кто. Он пусть будет Блок. — Не угадал — Пастернак. Они уже читали минут сорок друг другу — счет был девять восемь в пользу матери. Но за Пашкой был ещё один удар в ее ворота.
Пашка – Постель была расстелена и ты была растеряна.
И спрашивала шёпотом. А что потом. А что потом.
Мать молчала, слегка покраснев, смотрела на него
– Давай дальше.
Он -…. Но вот идёшь по городу несёшь ты гордо голову.
Надменность рыжей чёлочки и каблучки иголочки.
И замолчал. Наташка – Продолжай, пожалуйста.
— В твоих глазах насмешливость и в них приказ.
Не смешивать тебя с той самой бывшею.
Любимой и любившею. Но это дело зряшное.
Ты для меня вчерашняя метущаяся жалкая. Как в лихорадке, жаркая.
Беспомощно забывшейся. Той человечкой сбившейся.
И как себя поставишь ты и как считать заставишь ты, что там другая женщина лежала.
Жалко, жертвенно и спрашивала шепотом, а что потом, а что потом.
Мать — Рима или Женька. Ладно, пусть будет Казакова.
Пашка, неожиданно, перешедший на ты.
— Лен ты не угадала. Это Евтушенко.
Мать – Когда мужчине сорок лет, то нисхожденья ему нет.
На жажду удовольствий, ведь если плоть не побороть.
Урчит облизываясь плоть – съесть душу ей удалось.
Пашка – Не знаю. Мать — это Евтушенко.
Он – Мы шли борт о борт и я сигналил. Она молчала, я причалил.
Была та женщина красива и величава тем была.
Что даже имя не спросила и сувенира не взяла.
Мать – Евтушенко. Да — и рассмеялась. Что-то у тебя все стихи на сексуальные темы.
Пашка — Да ладно. Ещё скажешь, что я хочу собзланить тебя.
Мать — Давай последний раз. Вот чьи это – Так сведены с ума мгновеньем. Мы отдавались вновь и вновь,
Гордясь своим уничтоженьем, Твоим превратностям любовь.
ТЕПЕРЬ, КОГДА МНЕ ЗВЁДНДЫ БЛИЖЕ, ЧЕМ ТА НЕИСТОВАЯ НОЧЬ.
Когда ещё безмерно ниже. Ты пала униженная дочь. .
Он – Гумилёв или Блок. Скорее Блок. Да Блок.
Мать — Ладно ничья. Пойду и я пожалуй.
Давай приходи завтра к нам, я достану Евтушенко и Вознесенского…, тогда и посмотрим, кто был прав. А то наверно, наврал мне…
Нас уже осталось четверо ребят — я, Толька и Генка нам было по 16-17 лет, Пашке – 21 год. Молодняк разошёлся, им не интересно было слушать какие-то замысловатые стишки. Быстро темнело, встали и ушли Наташка с Анькой и Валюхой, сказав, что им пора домой.
Он так не честно. Давайте тогда закончим нашу игру с тобой в очко. И шепнул Толяну ей бы в очко и оба рассмеялись. От него слегка несло перегаром, и она его явно завела. Он уже видел в ней не соседку по дому и не подругу своей матери, а тёлку с аппетитными формами….. Которой можно залесть рукой между ног и поиграть пальцами в её влагалище, смотря ей в глаза и посмотреть не её реакцию. А потом, целуя завалить в траву…
Мать не хотя — Ну давай только в дурака. А то сейчас передёрнешь и обманешь меня в своё очко. Раздавай в дурака.
— На что?
— Ну на что, я на на три желания.
— А я на поцелуи.
Мать взяла в руки карты и её ушки покраснели. Но ничего не сказала. На картах были изображены откровенные порно рисунки.
Он уже ближе к концу, выигрывая, сказал: — Ты Лен правильно поняла, на что мы играем? Не на поцелуй, а на поцелуи и не только в губы. Поэтому и водим в кусты девчонок, чтоб не смущать их.
Мама, слегка покраснев, потупила взгляд, но отступать было поздно и не в её правилах.
– Да ладно один или десять поцелуев, какая разница…..Ты целоваться то умеешь?
Он засмущался. – Ну, если что не так ты научишь. У тебя наверно более богатый опыт….….Хотя так хорошо выглядишь, если бы я не знал, что Колька твой сын больше тридцать никогда бы не дал. Вот что значит вести правильный образ жизни. Наверно не выпиваешь, не куришь и на сторону от мужа не бегаешь. О тебе никто никогда себе пошлости не позволял говорить. Интересно, какая ты в кровати… Мать пропустила последнюю его фразу. Не ответив.
Он выиграл. Мы, замерев, смотрели на маму…. Мама посмотрела ему в глаза встала и спокойно сказала:
— Ну что пошли юноша, покажешь, чему научился в университете за три года — и пошла к кустам за ней не спеша шел озадаченный смущённый Паша. Я понимал его одно дело трахать незнакомых тёток из другого района и совсем другое дело мать друга и подругу своей матери. Мы дружили семьями и часто отмечали праздники вместе. Да и отцы часто ездили на рыбалку в одной компании….. Ему не то что трахнуть её, а обнимать и поцеловать было стыдно.
Хотя он так плотоядно смотрел на неё за столом…..
Все сидели, раскрыв рты от такого неожиданного поворота событий. Никто не ожидал, что она пойдёт с ним в кусты… Ведь он сейчас обнимет эту красивую, почти голую, сексуальную женщину и будет целовать, а может и …..эта мысль сейчас навязчиво вселилась в мою голову. По телу пробежал холодок. Неужели всё так просто и банально произойдёт да ещё на глазах ребят они ведь сейчас побегут смотреть. Не уж то мою такую чистую, целомудренную мамочку сейчас вы@бут, которая с отцом то не позволяла себе ничего лишнего на людях. Да и в компаниях всегда вела себя прилично, не давая повода мужчинам…
А здесь при пацанах, так вызывающе – пойдём, покажешь, чему научился. Зачем она его подначивает, или не видит в нём мужчину. Относится как к сыну и не знает про его достоинство между ног. Если он обнимет и станет целовать, уже не остановится, почувствовав горячую трепещущуюся, такую желанную женскую плоть в своих руках. Тем более он пришёл уже, выпивши, и сейчас идёт за ней на автопилоте и уже без тормозов с одной целью….
Пашка был высокий, симпатичный, широкоплечий парень под метр девяносто, да и наследственными органами природа его щедро наградила. С ним трахались только две наши девчонки, остальные отказывались. Зато когда приходили к нам тётки по 25-30 лет он пользовался у них большим спросом. Так что опыта общения с женщинами ему было не занимать. Он учился на филфаке МГУ и перешёл на четвёртый курс в этом году.
К нам подошел Лёшка (он учился в мединституте перешёл на шестой курс и приехал на лето домой, ему было где-то года 23-24.) с ним был парень лет на 25-27 ( я его не знал). Лёшка приходил к нам редко. Обычно когда не с кем было выпить и пообщаться, или когда хотел оттрахать девчонку, а шмар постарше снять не удалось. Он как хозяин уселся за стол, и увидев удаляющиеся фигуры матери и Пашки спросил:- А куда Елена прекрасная повела этого телёнка?
— Да она ему в дурака проиграла. Пошли теперь целоваться.
Он ухмыльнулся и сказал: — Похоже, сейчас она дурой окажется. Поцеловаться можно было и здесь. Тётка сбрендила с голодухи, видно давно не ебл@сь. Её старый хрыч совсем перестал удовлетворять. Под молодого жеребца решила лечь. Ведь и дураку понятно, зачем в кусты, девок водят.
— Как же она согласилась играть с ним?
Да он с ней такой вечер поэзии устроил. Читали стихи друг другу и отгадывали поэтов. Ну конечно на интерес.
— Какой же её интерес с этим ребёнком. Она на желания, он на поцелуи. Но кончили игрой в дурака.
Он глядя ей вслед – А хороша сучка, хоть и старовата для нас. Но как сохранилась. Вот что значит вести правильный образ жизни. Не пьёт и по мужикам не бегает. Я от таких тёлок просто улетаю. Прямо персик перезревший, соками исходится….. Баба в теле, такие аппетитные кондиции набрала. У меня уже от одних разговоров о ней яйца сводит и хрен столбом. Мои бы руки сейчас да на её голые ягодицы. Поставить раком и вдуть ей по самые помидоры. И драть, драть до слёз. Чтобы кончала и кончала, умоляя прекратить. А этот чувак идёт за ней как бычок на заклание. Не верит своему счастью, что такая тётка ему досталась. Ещё дурачок и не воспользуется таким моментом.
И часто она к вам сюда приходит.
— Да редко, как и остальные родители, посмотреть, чем мы здесь занимаемся.
— И что в карты с вами играет.
— Да что ты. Никогда не играла. Это Пашка развёл её на стихах, а потом заставил один раз сыграть в карты и завершить их спор.
— Молодец, однако. Он БЫЛ ПОДВЫПИВШИ И ПРОДОЛЖАЛ ОБСУДАТЬ ДОСТОИНСТВА ТЁТОК В ВОЗРАСТЕ КАК МОЯ МАТЬ.
— Такая, если обнимет, прижмет бёдрами, да начнёт подмахивать. Сразу сольёте, кончая. Это вам не ваши худосочные мокрощелки. А если, ещё даст в неё слить это вообще будет не секс, а поэма. Хотя кто её знает, сорок процентов тёлок фригидны. Так иногда блефуют в кровати, подыгрывая мужьям или любовникам, как проститутки.
Такую вы@бать, просто мечта идиота. Даже в такую жару у меня стоит колом.
Толька — Да на такую и у мёртвого встанет. Они, не стесняясь меня продолжали обсуждать достоинства моей матери.
— Что бы её удовлетворить и оте@ебать до слез. Надо мужика три патентных чтобы драли часа два без остановки. Вот тогда её орган исполнил бы все прелюдии Баха….
До чего хороша сучка. Не может быть, чтобы её кроме мужа никто не еб@л. Такую красулю ни один мужик не пропустит, не спустив в неё, при случае.
Толька — Отец рассказывал, она начальником патентного бюро в ИФВЭ работает. Раз в неделю ездит в Москву на целый день в техническую библиотеку и в патентный фонд что ли. Если и еб@тся то не здесь. У нас всё на виду. Сразу бы просекли. Правда мать говорила, что жена Главного её ревнует к ней. Здесь весной была трех дневная коллегия в Минсредмаше, так она с ним на Волге уехала на три дня. Приехала с букетом роз.
— Ну, так он её и поёб@вает от случая к случаю. Знает себе цену сучка.
Быстро опускались сумерки. Мама с Пашей скрылись за кустами.
Лёшка сказал: — Ну чего сидим, пойдём, посмотрим, что он будет делать со зрелой тёткой. Она ему в мамаши годиться. Это ему не девочек ровесниц трахать, или шлюх, которые сами ноги раздвигают. С этой ему придётся повозиться. А может и уговорит не еб@ть её. Такую умную интеллигентную штучку не так просто развести на секс. Да и для неё он щенок — сынок. А сыну она ни за что не даст. Это инцест. И посмотрел на меня. Я опустил голову.
— Шёл бы ты Колян домой. Это ведь тебе не порно фильм смотреть, где чужих тёток кошмарят. Здесь сейчас твою любимую мамочку от@бут. Зачем тебе видеть падение в грязь разврата своей матери. Ведь сегодня, похоже из неё мы сделаем бесплатную шлюху. Тебе будет стыдно за неё и больно…А если ты увидишь, как мы по кругу будем еб@ть её на этом столе – ты к ней будешь тоже относится как к доступной шлюшке….
Хотя она тётка умная. Сейчас зайдут в кусты, и она скажет ему. — Ладно мальчик я пошутила, иди домой. И всё полный облом и ему и нам. Даже до поцелуев не дойдёт. Не будет же он её насиловать.
Толька – Может и так. Только если она разрешит её поцеловать, и он обнимет её…..
Она его уже не остановит. Она ведь почти голая, её и раздевать не надо. Выпустит, из портков своего солдата и нашампурит её. И как она не будет крутить жопой, не давая ему, и уговаривая её отпустить, уже не соскочит с его ливерной ялды…
Пошли. Куда же она его увела. А вон они тихо не шуметь, а то спугнём…
Она стояла лицом к нему. Пашка стоял в нерешительности, опустив руки, и смотрел на неё. Ей бы сейчас сказать ладно сынок поцелуемся, как нибудь в другой раз иди домой. Развернуться и уйти. А она
— Что же ты стоишь. Струсил – подзадорила она его.
Паша как настоящий мужчина, которому некуда отступать подошёл, обнял маму, прижал к себе и поцеловал, как следует взасос. Мама не сопротивлялась, её руки лежали на его плечах, и она просто позволяла себя целовать. Пашка, почувствовав почти голое горячее тело самки, прилип к её губам, целовал маму взасос с минуту. Он оторвался от её губ, переводя дыхание, мама тоже тяжело дышала.
Мне даже с пяти метров было видно, как вздулись бугром его тренировочные штаны. Неужели она не почувствовала и не поняла, чем всё это сей час для неё закончится.
Мама, тихо ещё не отдышавшись – Поцеловал всё пойдём. А то ребята подумаю нехорошее…и сделала шаг в сторону, собираясь уйти. Он схватил её за полы халата, и половина пуговиц расстегнулась, а остальные оторвались.
Халат распахнулся.
– Что ты делаешь? Что делаешь. Перестань. Зачем….. — смущённо, и растеряно тихо сказала мама. Запахивая халатик.
— Так это только один поцелуй, обалдев, от увиденного голого тела, сказал он.
— Целуй и пошли — и она стала застёгивать халат на уцелевшие пуговицы.
Он не дал ей этого сделать. Обнял, целуя в губы. Мама закрутила головой, отстраняясь….Его руки заскользили в низ по её голому телу. Опустились на её тугие бёдра и прижали их к своему паху.
Он опустился на колени и стал целовать её промежности… О боже. Её белоснежные груди вывалились из расстегнутого халата. Она, схватилась за них руками.
Мать вздрогнула, схватила руками за его голову. – Что ты делаешь. Что делаешь. Не смей туда лесть. Кто ж тебя научил таким глупостям.
Её белые, слегка провисшие груди призывно закачались…..
Но его непослушные ручонки. Уже опустили трусики до колен, раздвинули половые губки и его язык лизал её клитор и проникал дальше….. Боже мать стояла голая в распахнутом халате. Я никогда не видел её голой. А сейчас на неё голую глядят мои одноклассники Толька с Генкой да ещё уже взрослый Лёшка и незнакомый парень.
А Пашка. Пашка трахает её руками и языком. Прав был Лёшка. Её сегодня пять пацанов пропустят по кругу, если никто больше не придёт из взрослых мужиков. А они заходили иногда распить бутылочку…
– Что ж ты делаешь, что делаешь, негодник.
Она пыталась оттолкнуть его, но он крепко держал её за бёдра.
— Перестань, прекрати. Прекратиии…Прошуууу. Пожалуйста не надоооо. УУУЙЙЙЙЫЫЫ. Что же ты там делаееешь…
Она уже не отталкивала его голову. Её руки лежали на его голове, поглаживая волосы. Она закрыла глаза и тихо постанывала. Эта сцена длилась минут 5-7. Мать всё громче стонала и крутила головой. Ей наверно никто никогда не делал кунилингус, и сейчас так неожиданно, испытав оргазм, она уже не владела собой.
Он встал и припал к её губам. Руки его сжимали её груди. Она обняла его, и они уже целовались как любовники долго и с чувством. Его рука не теряла времени зря, он опустил тренировочные штаны. Член скользнул по её животу, и ииии скрылся в её промежности между ног. Они стояли боком к нам и было видно как его залупа с куриное яйцо вынырнула между её ягодиц со стороны задницы задрав халатик. Он стал покачивать задом. Его залупа то скрывалась в её промежностях и скользя по половым губам опять выныривала сзади.
Мама упёрлась руками ему в грудь, отстраняясь от него. Она видно только сейчас поняла весь ужас своего положения, почувствовав этот горячий огромный мужской орган между своих ног. Но было поздно. Он уже двумя руками крепко прижимал её к себе, покачивая задом. Его здоровый член с ливерную колбасу тёрся между её голых ляжек по половым губкам и никак не мог войти в неё. Он был выше её почти на голову. Мама мотала головой, мыча, и наконец, оторвалась от его губ.
Тяжело дыша, шептала – Ты что. Ты что делаааешь. Не смей. Не смееейй. Пустиии. Пустии сейчас же. Как ты можешьььь. Я же тебе мать…
— Лен, а ты что, правда, села играть в карты только на поцелуи. Мы ведь играем на секс. Ты проиграла. Никогда не поверю, что ты взрослая, умная тётка не за этим пришла. Ты всё прекрасно с самого начала поняла, когда Вадик повёл Наташку в кусты.
Сама повела меня в кусты, так что ты дёргаешься. Можно подумать, что ты целочка, невинная и двадцать лет только с мужем трахались. Ты что испугалась. Я всё сделаю по высшему разряду….
— Дурак пустиии. Я не могуу с тобойййй….Тыы. Тыыы мне как сыннн. И вдруг –Твой отец не простит мне этого. Не простииит.
Я только через полгода понял смысл этой её фразы. Когда придя домой в пять утра первого января увидел её голую, спящею в обнимку с его отцом.
Он поднял её ногу. Мама обняла его за шею, чтобы не упасть
Его рука опустилась ещё раз в её пах. Прижала член к её половым губам, раздвинув их пальцами. Он слегка присел и его залупа молодого жеребца вошла в святая, святых. Алтарь любви…
Он точно вошёл в неё, потому что она громко ахнула и замотала головой, крича
— НЕЕЕ, нееет пусти, как ты можешь. Я же, я жеее как твоя мать. Что же ты делаааешь ….Сыынооок.
— Да ладно тёть Лен вы такая красивая, вы мне давно так нравитесь. Я с седьмого класса хотел вас трахнуть…
— Дурак, дурак, увидят же, увидят. Сын здесььь. Ребята… . УУУЙЙЙЙЫЫЫЫ взвыла она. Видно он вогнал в неё всё своё достоинство 21-того калибра под корень.
Она притихла, толи смирилась, что её еб@т, толи поймала кайф. Ритм фрикций всё возрастал Пашка как сумашедший молотил её влагалище своей ливерной колбасой.
Вот она застонала, закрутила головой, прижимаясь к нему всем телом…..и замерла.
– Всё, всё пусти. Пууустиии.
Пашка в этот вечер уже оттрахал одну девчонку и не собирался кончать. Он замедлил темп фрикциий и остановился.
— Мне так неудобно. Лен ложись.
— Ты совсем сума сошёл. Сколько можно. Увидят же.
Он притянул её к себе, целуя в засос, и их тела медленно опустились на траву.
Мать опять заупрямилась.
– Прекратиии, прекратиии….. Я никому не скажу ни мужу, ни твоим родителям, что здесь произошло. Прошууу, оставь меня — но он уже лежал между её широко раздвинутых ног.
Его задница ритмично заплясала на ней. Её ноги согнулись в коленях, она обняла его руками.
— Не спеши, не спешиии. Дурачоооок. Слушай меня и тебе станет хорошо и она положила руки на его ягодицы, регулируя темп еб@и..
Минуты через три мать стала подмахивать ему, ёрзая под ним всем телом, высоко задрав ноги. Дергаясь, стоня, замирая, и через пару минут опять дёргаясь под ним. Вот она застонала и, дрожа всем телом, с силой стала приподнимать его бедрами. Он, вонзал свой член в ее влажно чмокающую щель, и с наслаждением стал сосать ее полную грудь. Издавая страстные стоны, мать судорожно задвигала бедрами, и громко вскрикнув, до боли крепко прижала его к себе.
Лёшка сказал: — Всё финиш. Они оба, поймав оргазм, начали кончать. Сейчас её влагалище сжалось на его члене, и как губами обхватив его, потому, что он стал кончать, обливая её матку спермой. Она начнёт сокращаться, всасывая его сперму, и если у неё критические дни она забеременеет.
Пашка тоже громко вскрикнул, затряс задницей часто – часто, заливая жаркий костёр её влагалища спермой. Мать закинула ноги ему на спину вскрикивая, обхватила его ногами, стиснув бёдрами и не отпуская его. Они замерли на несколько минут, отходя от безумно сладострастной волны накрывшей их обоих.….
— Встань, слышишь, встань. Раздавил совсем бычара, дышать не чем. Он встал, натягивая штаны. Она продолжала лежать с закрытыми глазами.
— Тёть Лен вам плохо. Вам помочь?
— Да всё нормально сейчас это пройдёт……
Она встала, подтёрлась трусиками, долго застёгивала дрожащими руками халат.
– Прошу не говори никому про то, что здесь между нами произошло. Так не должно быть. Это нехорошо.…- и пошла. Мы рванули за стол.
Лёшке больше нравились зрелые тётки. Он читал нам целые лекции как они любят и страстно отдаются, не то, что наши соплячки. Он был шокирован происшедшим и твердил – Надо же, надо же такому случиться, такую матёрую тёлку оприходовал. А как кончала, как кончала. Какая темпераментная сучка, а с виду такая недотрога.…… Да ещё дала спустить в неё. Вот это кайф, ни то, что вы с эти малолетками, прервав соитие в самый сладостный момент, додрачиваете, вынув член, спуская на землю. И это вам не в резинке, а в живую ощущаешь женскую плоть….
Они вышли из кустов. Мама была явно растеряна и потрясена случившимся, пряча взгляд, подошла к столу. Робким подавленным голосом сказала: – Ладно, я пойду. Сын не задерживайся, тебе тоже пора домой.
Лёшка — Лена, а у нас не принято после первого проигрыша уходить. Не хотите ли отыграться, сыграв со мной на поцелуи в кустах.
— Мальчики я устала и далеко не девочка. Давайте в следующий раз. А сегодня продолжайте без меня.
Лёшка — Какие глупости. Вы взрослая женщина и вдруг устали за двадцать минут поцелуев одного мальчишки. У нас девчонки по три четыре раза за вечер целуются в кустах и с разными ребятами. Обижаете, садитесь. Мы с вами в очко сыграем это быстро, и подморгнул Пашке.
Даже в наступивших сумерках было видно, как мать вздрогнула и покраснела после его слов. Она видно представила, как её ещё несколько раз будут иметь в кустах.
– Да неудобно мне взрослой женщине здесь с детьми тасоваться, дома муж ждёт, да и сын вон сидит напротив. Да и Паша так не аккуратно целовался….Всю обслюнявил с ног до головы…Теперь надо скорее помыться.
Пашка обнял её за талию и тихо на ухо что-то ей прошептал. Щёки её покрылись румянцем, и она бросила на него испепеляющий взгляд. А он, нажав ей на плечи, насильно усадил за стол.
— Да какие мы дети. Дети и девчонки давно ушли.
— Ладно, куда от вас денешься.
— Лешка, а если не хотите на поцелуи можно на раздевание или на желания.
Мать, подняв голову, посмотрела ему в глаза.
— Так на что?
— Да на что хочешь – устало, потерянно сказала она.
— Только имей в виду, что мне некогда.
— Да мы с вами в очко. Это займёт пару минут.
Пашка — В очко она любит и рассмеялся.
Мать – Ребята если вы будете хамить, я уйду сейчас и хотела встать. Пашка опять, нажав на её плечи, усадил на скамейку.
— Давайте на поцелуи.
Мать зябко повела плечами.
Она проиграла и сидела молча, не шевелясь, опустив голову.
— Лен, что сидишь. Ты проиграла, пошли целоваться.
— Да там уже темно. Целуй здесь – сказала мать.
— Ты хочешь, чтобы я при всех тебя здесь зацеловал как Паша?
— Нет как Паша не надо, да ещё при всех. Целуй, а они пусть отвернуться.
— Ладно, поцелуи оставим на потом. Согласна. Она кивнула головой.
— Давайте ещё на желания, три раза.
Мать опять проиграла три раза подряд и молча сидела, опустив голову. Совсем почти стемнело. В воздухе висело предчувствие, чего то того, что еще здесь ни когда не происходило. Еще ни разу ребята не еб@ли здесь наших матерей, да и тёток под сорок с такими аппетитными формами. А здесь уже пахло групповухой.
Всё ребята я пойду. Хватит дурака валять.
Лешка — Лен ты проиграла. Давай быстренько одно моё желание исполнишь, и мы тебя проводим.
Мать какое? — Да ерундовое. Не уже ли ты думаешь, что я позволю себе тебя обидеть. Давай выпьем на брудершафт — и он достал из кармана брюк бутылку самогона.
Мать – Ну ты ведь знаешь, что я не пью. А от этой гадости сразу опьянею.
Да ладно давай сними стресс, расслабишься. А то стоишь вся в напряги. Не бойся мы тебя и пальцем не тронем.
— А я и не боюсь. Чего мне бояться вас. В кусты я не пойду с тобой, а с ними тем более. Она даже мысли не допускала, что эта троица её разложит здесь на столе через некоторое время.
— Лен ты так хорошо выглядишь лет на тридцать, если бы я не знал, что Колька твой сын больше тридцать никогда бы не дал. Вот что значит вести правильный образ жизни — не пить, не курить и на сторону от мужа не бегать. О тебе никто никогда пошлости не позволял себе сказать. Интересно, какая ты в кровати страстная и нежная или холодная. Красивые тётки обычно фригидны.
Даже в темноте было видно, как она покраснела. – Леш ты начинаешь говорить пошлости да ещё при сыне. Не забывайся.
— Прости. Давай за мир и дружбу на брудершафт он протяну ей пол стакана 45 градусной сивухи. Давай, давай до дна залпом, не оставляя зла. Он выпил.
Мать отпила больше пол
