НА СЕНОКОСЕ ( июль 1981г.) рассказ.
Начало июля было пакостным. Шли затяжные мелкие дожди. Солнышко выглядывало по утрам, но ненадолго, часам к девяти небо опять затягивали низкие тучи и начинался нудный моросящий дождь. Председатель колхоза расстраивался, что может остаться без кормов для большого колхозного стада, но его зам по скотоводству, старый хрен, как он его называл, Кузьма Петрович только посмеивался.
— Да не томись ты Иваныч, будет еще погода, поставим мы сено. Лучше глянь, какая нынче добрая трава наросла. Это ж мы с большим запасом будем. Ещё и продать сена можно будет. И техники прикупить и подремонтировать, так что не расстраивайся зря.
— Будешь тут не расстраиваться, если этот проклятый дождь каждый день поливает. Через неделю косить уже надо будет, а он всё не перестаёт. Урожай трав хороший, не спорю, но его ещё прибрать надо.
— И приберём, через два дня, ну может через три, погода наладится, помяни моё слово. Ты лучше к школьникам съезди. Надо людей на сенокос набирать, бригады комплектовать, готовиться, чтобы время не упустить. Самое большее за полмесяца, надо с основными покосами управиться. А погода будет нормальная.
— Может ты и прав, сегодня же объявлю по местному радио, позову и школят на помощь. Ты сам то готовься.
Погода послушалась старого хрена Петровича и уже к четвергу установилось твёрдое «вёдро». Ярко начало светить, по летнему, солнце, появился несильный ветерок, как раз для сенокоса. В пятницу к вечеру, рабочие бригады косарей, грабельщиков и метальщиков были укомплектованы, к ним прикреплена нужная техника, приготовлены и утащены на места станов жилые вагончики, установлены, где надо, навесы и столы со скамейками. С утра в воскресенье, эти бригады подходили к правлению и отправлялись, каждая на свой покос. Всего набралось десять бригад в среднем по двенадцать- пятнадцать человек. Сенокос начался в срок.
Аня записалась на сенокос, чтобы немного помочь матери, которая работала на ферме. Отца у неё не было, вернее он был, но ушёл от них с матерью, когда ей было всего четыре года и она его практически не помнила. Почему он не стал жить с ними? Она пробовала говорить с матерью, но ничего не добилась, та всегда говорила, что отец у неё хороший, а раз не живёт с ними, значит так надо. От отца у неё осталась только фамилия и отчество. Зимина Анна Викторовна. И всё. Сейчас она об этом совершенно не думала. Мысли были заняты другими темами.
О том, чтобы не отстать от своей напарницы Валентины, замужней женщины лет двадцати пяти, с которой они ворошили граблями скошенные сенокосилкой ещё утром валки сена, подравнивали их для сбора и перевозки к месту стогования. Работали споро и Аня успевала пока за идущей впереди напарницей. Подъехал трактор с граблями и стал собирать скошенное в крупные валы, которые другой трактор на прицепленных захватах увозил. Им оставалось подгребать остатки в кучи. Рабочие двойки подборщиков виднелись на всей территории укоса.
Работали, перекликались, перешучивались, смеялись и опять работали. Это шёл уже четвёртый день. Сена заготовили уже много, но конца работе пока не было видно. С утра проходили сенокосилки и выкашивали на большой территории. У кустов и там где они не могли заехать проходили косари, мужчины, четыре человека, они работали до обеда, а потом уж выходили женщины с граблями, трактора, сменившие косилки на тракторные грабли и захваты. Работа шла полным ходом. Заканчивали в седьмом часу вечера, иногда раньше, иногда позже. Брали полотенца, чистую одежду и шли к речке, где вытряхивали как следует рабочее, мылись в речке, купались, потом все шли ужинать под навес, где стояли столы и скамейки и где царствовала повариха Мироновна, высокая, крепкая и довольно красивая женщина с певучим голосом и украинским акцентом. За столом мужики открывали, непонятно откуда взявшиеся, бутылки водки, выпивали их и начинали разговоры….
Опять же про работу. Молодежь после ужина собиралась на полянке у речки, появлялись две гитары, потом баян. Звучали песни, модные и простые. Впрочем человек и не может обойтись без музыки, без песни, особенно хорошей песни в каких бы трудных условиях он не находился. Кто то пел, кто то слушал. Кое где также появлялось спиртное, чаще правда вино, а не водка.
Валентина, хоть и была замужем, муж у неё работал слесарем в МТМ, тоже приходила на эти молодежные посиделки, не отказывалась, когда наливали сто пятьдесят красного или белого вина, пела вместе со всеми, отшучивалась, когда к ней пытались приставать, в общем чувствовала себя своей в компании, где преобладал возраст от пятнадцати до двадцати лет. Несколько раз отшила и довольно резко, особо озабоченных и к ней с этим больше старались не соваться. А за простоту и выносливость в работе её уважали.
В свои двадцать три, в компании «малолеток», она выглядела на восемнадцать -двадцать. Красотой её бог не обидел и было в чём то её даже жаль, так как Аня знала, что муженёк у Вали был пьяницей, хотя и хорошим слесарем тоже. Сегодня Валентина подсела вечером к ней. Обняла ласково, спросила:
— Не загоняла я тебя сегодня Анюта? Устала наверное сильно. День какой то суматошный получился.
— Да нет Валя, ничего особенного, работать я умею, правда за тобой действительно нелегко угнаться. Немного устала конечно, но сейчас посидим, попоём, отдохнём и завтра опять вперёд.
Там ребята привезли пива и вина, может присоединимся к ним, веселее будет. Витька вон опять баян притаранил.
— Пойдём, не совсем удобно правда, за чужой счёт пить, я как то предлагала ребятам деньги, так они обиделись, хотя чего обижаться то. Ладно, пошли. Ребята вон уже зовут.
Они подошли к группе из трёх девчонок лет шестнадцати и пяти парней примерно такого же возраста, устроишихся в небольшой беседке состоящей из трёх скамеек и склоченного из досок и фанеры столика, на котором стояло штук пять стаканов, две кружки, шесть бутылок вина и девятилитровый пласмассовый бочонок с пивом. Ребята, привезшие это богатство на мотоцикле, были веселы и возбуждены.
— Вы чего это от компании отбиваетесь? Давайте ка дружненько оприходуем эти пузыри, потом за пиво можно взяться. Мне пиво больше нравится. Если его с вином не путать, то голова не болит.
— Так если вино с пивом не мешать, то голова тоже болеть не будет. От вина кайфа больше.
— А если совсем ничего не пить, то о головной боли и говорить не придётся.- Подвела итог этих бессмысленных разговоров Валентина и все весело рассмеялись.-Это точно.
Вино разлили по стаканам, по половинке, на всех сразу не хватило, поэтому пили по очереди. Сначала девушки, потом парни. Выпили, закусили вываленными на столик же конфетками. Потом выпили парни.
— Валя, давай нашу споём.- Обратился к ней высокий, угловатый парень лет семнадцати, настраивающий гитару и сам запел начало:
По зелёной глади моря, по равнине океана,
Корабли и капитаны, покорив простор широк..
Песня тут же была подхвачена присутствующими. Пели старательно, дружно, но основную партию вели именно Валентина и этот пацан, Игорёк, так его звали. Песни Юрия Антонова появились недавно, были завезены в их деревню студентами из стройотряда, ремонтирующими в колхозе ферму и пришлись всем по душе.
Море, море, мир бездонный, пенный шелест….
Выводили на два голоса Валентина с Игорьком. Их тут же поддерживали остальные.
Над тобой встают как зори, над тобой встают как зори,
Нашей юности надежды… Нашей юности надежды.
Чувствовалось, что песня никого не оставляла равнодушным к таким простым словам и хорошему напеву.
Закончив песню, снова разлили по стаканам вино и снова сначала выпили девушки, потом парни. Начался разговор. Сначала у девушек свой, у ребят тоже свой, со вставками довольно …грубых анекдотов и шуток. Потом девушки встряли в разговор парней, иногда одёргивая тех при слишком «солёных» высказываниях. После четвёртой по полстакана выпивки, гитара играла и звучала какая нибудь песня уже сама по себе, в соседствующей группе играл баян, заглушая порой гитару. Потихоньку рассасывались парочки, скрываясь в кустах около речки или в небольшом леске за поляной. Жизнь брала своё.
Захмелевшим девчонкам и пацанам хотелось любви и они её организовывали, кто как мог. Валентина сидела рядом с Игорем, бренчавшим на гитаре, привалясь к его спине, вид у неё был задумчивый. Когда почти все разбрелись, кто куда, Аня ушла с парнем, который приехал на мотоцикле, в сторону речки, Игорь повернулся к Валентине, перестав играть.
— Валя, пойдём тоже прогуляемся, чего так сидеть. Или не хочешь совсем.
— А чего ж ты без девчонки остался, всех разобрали и тебе не досталось. Я то старовата для тебя, да и мужик у меня есть. Пьяница правда, но ведь всё равно муж. А, впрочем пойдём, немного развеемся. Ты хоть обниматься то умеешь, а то что то ветерок поднялся, прохладно стало. Гитару то оставь здесь, никто не украдёт.
Поставив и прислонив гитару к столику, Игорь снял с себя пиджак и накинул его на плечи Вали, обнял её и они пошли в сторону леска около стана, куда никто из присутствующих не ушёл, все стремились уйти подальше от вагончиков, ну да это их дело. Около первых деревьев, Игорь неуклюже попытался её поцеловать.
Никита привёл Аню к обрыву примерно в полукиломере от вагончиков. Устроились между трёх сосёнок и двух рябинок, на крохотной полянке, которая прикрывалась от чужих взоров со всех сторон и в то же время всё вокруг отлично просматривалось. Постелив на траву курточку ветровку, уселись и Никита сразу обнял Аню.
Она не возражала так как и сама уже соскучилась и по нему и по его обьятиям и поцелуям.
Их любовь началась задолго до этого сенокоса. Ещё в деревне, Аня заприметила этого высокого симпатичного блондина, он тоже приметил её и стал ухаживать. В начале лета, когда занятия в школе закончились, а Аня из за жаркой погоды не захотела спать в доме, она устроилась на сеновале, оборудовав при помощи двух одеял, старого матраца и простыней уютное гнёздышко, где спала в течение недели. Однажды ночью Никита пришел к ней на этот сеновал и случилось то, что и должно было случиться. Аня потеряла девственность, нисколько не сожалея об этом, потому что любила Никиту. Он тоже проявлял о ней заботу и после первого случая, всегда, когда по мнению Ани в этом была необходимость, пользовался презервативом.
А занимались любовью они довольно часто, где и когда подворачивался случай. Вот и сегодня он приехал к своей любушке-Ане и она, не раздумывая, пошла с ним. Обняв он уложил её на куртку, целуя, расстегнул кофточку, приспустил с грудей бюстгалтер и приник к ним в продолжительном поцелуе, поочерёдно лаская её соски, нежно сжимая груди ладонями. Потом были сняты трусики и приспущены брюки, задран вверх подол сарафана, приподняты в коленях и разведены в стороны ножки, между которыми устроился Никита вставляя в ждущее его место свой агрегат. Любовное действо началось. Послышались шлепки, негромкие вздохи, смешки и стоны от заполняющего сознания и тела удовольствия, вскрики радости и громкое прерывистое дыхание.
На сегодня им хватило трёх раз, с небольшими перерывами. Потом они долго и страстно целовались, но время поторапливало, Никите еще ехать до села тридцать километров, да и Ане нужно было поспать перед работой. Оделись. Аня проводила любимого до мотоцикла, где ещё нацеловавшись вдоволь, они расстались.
Валентина приметила Игоря с первого дня. Высокий под метр восемьдесят и в тоже время по детски угловатый, казавшийся неуклюжим, но таковым не был. С первого дня он наравне со взрослыми мужиками, работал с литовкой на докашивании травы у леса и кустов, ни в чём не отставая.
Глядя на его обнаженный торс, Валя понимала, что это будет со временем настоящий и крепкий мужчина. Вечером он вышел из вагончика с гитарой и, пристроившись на чурбане устроил концерт, исполняя красивым тенорком понравившиеся ему песни из репертуаров «Самоцветов» и Юрия Антонова. Валя знала слова некоторых песен и на следующий вечер, подойдя к певшему Игорьку, подхватила песню, ведя вторым голосом. Получилось здорово. К ним, послушать такое исполнение, собралась вся бригада в пятнадцать человек, пробовали подпевать, но у двоих у них получалось гораздо лучше, поэтому им при пении старались больше не мешать.
А Игорь запал на неё, просто влюбился, стал ходить за ней как телёнок. Пришлось отозвать его в сторону и сделать внушение, что песни песнями, работа работой, а она замужняя женщина и компроментировать её совсем не обязательно, и даже не нужно. Парень оказался далеко не глупым и, при людях, старался ничем не показывать своей влюблённости. Валентина всем нутром чувствовала, что продолжение всё равно будет.
А дома у неё всё складывалось довольно плохо. Муж Юрка, за неделю до сенокоса, запил и к тому же очень обидел её. Как то вечером пришёл с работы «на рогах», пьяный в стельку и притащил ещё бутылку. Прийдя сразу завалился на диван и уснул, распространяя по дому запах перегара. Валя спрятала бутылку, надеясь что он не вспомнит, когда проснётся, но не тут то было. Проснувшийся в десять вечера муженёк, тут же потребовал опохмелки, заявив что помнит про принесённую им бутылку. Пришлось отдать. Выпив грамм сто пятьдесят, тот захотел любви, а когда Валентина пыталась отговорить его, то ударил её, свалил на диван и, порвав трусики, просто зверски изнасиловал , терзая её тело в течение часа, так как не мог никак кончить и очень злился, что она не подмахивает.
Кончилось тем, что перевернув её на живот, он со всего маху вьехал ей в задницу, заставив кричать от боли, и только тогда кончил наконец, и довольный уснул. Подмывшись и смыв сзади кровь, Валя долго и горько плакала, вспоминая каким хорошим парнем муж был и каким зверем стал сейчас. Нужно было что то решать, на Юрку она сейчас смотреть спокойно не могла, поэтому и записалась на сенокос, и попала именно в эту бригаду. К ней пробовали подкатывать, с «предложением перепихнуться», некоторые мужики и парни, так как она ещё не «застарела», но она всем давала от ворот поворот.
Остановившись под первыми деревьями, Игорь повернул её лицом к себе и неуклюже поцеловал. Валя обняла его за шею и ответила на поцелуй, впившись в его губы долгим, взасос, поцелуем. Оторвавшись, сказала:
— Ты даже целовать ещё не умеешь. Хоть когда нибудь целовался с какой нибудь девчонкой?
— Нет ещё. Они меня почему то избегают, не принимают всерьёз. Ты первая, кого мне очень хочется целовать.
— Эх, Игорёк, и откуда ты навязался на мою голову. Пойдём поглубже в лесок, а не то кто нибудь ещё увидит.
Обняв одной рукой её за плечи, что при его росте было просто, вторую ладонь положил на её грудь. Валя хмыкнула,-Ну, ну,- но промолчала и сама крепче прижалась к нему. Его ладонь, не чувствуя сопротивления стала ласково, слегка, сжимать грудь, а дыхание парня участилось, видно что всё это для него новое и волнующее. Валя подумала, что наверняка его член сейчас готов порвать и трусы и брюки, усмехнулась и сама обняла его за талию, высматривая место, где можно приземлиться.
Увидела кучу скошенной, но забытой свежей травы и указала на неё Игорю. Тот разворошил траву пошире, Валя разложила на ней его пиджак и села, приглашая и его. Садясь, он хотел её обнять, но Валя уклонилась и он упал на спину, а она, смеясь, легла ему на грудь, обняла и снова крепко поцеловала.
— Ох, Игорёк, ты хоть знаешь сколько мне лет от роду?
— Двадцать три, а мне в сентябре будет семнадцать. Ну и что? Валь, ты же сама знаешь как сильно я тебя люблю. Я для тебя на всё готов. — Он тоже поцеловал её, всё крепче прижимая к себе.
— И что ты мне прикажешь делать с твоей любовью? Впрочем ты мне тоже не безразличен,… тоже нравишься. И я тоже тебя хочу любить, особенно сейчас. Только не надо торопиться,- ласково сказала она, не сопротивляясь и не мешая ему гладить её внутреннюю сторону бёдер и поглаживать через трусики напряжённую выпуклость.
Она вздохнула, откидываясь на спину и начиная помогать, повернувшемуся к ней Игорю, расстегнуть блузку и снять бюстгалтер. Увидев её пышные, упругие груди с торчащими сосками, он прильнул к ним губами, целуя поочерёдно то один, то другой сосок, втягивая их в рот и млея от наслаждения и ещё большего желания.
— Валюшенька! Какая ты красивая!- Говорил он, задирая ей юбку и стягивая трусики.
— Брюки и трусы сними Игорёк, свои конечно, я хочу на тебя посмотреть, рубашку тоже сбрось…
Ты будешь очень красивым мужчиной. Или я ничего не понимаю в мужской красоте. Ложись на меня, вставь его между ножек, а я посжимаю. Не надо торопиться. Вот так. — Сказала Валя, принимая на себя его вес и помогая устроиться его члену между сдвинутыми ногами, совсем рядом с её расщелиной, но не в ней.
Игорь непроизвольно начал двигаться, как при акте и почти сразу, глубоко вздохнув и прерывисто задышав, брызнул между ног своей спермой и ненадолго расслабился, виновато смотря на улыбающуюся Валю.
— Не расстраивайся, я знала, что так будет. Немножко расслабься, потом ещё раз сделай так же. Не бойся, твоих запасов хватит и на настоящее дело. Но тогда ты сможешь и мне доставить удовольствие, а сразу только разочаруешь и меня, и сам собой недоволен будешь. Не спеши, у нас хватит времени. Кстати, где ты приобрёл такой агрегат? Он слишком большой для твоих лет. — Сказала Валя, стараясь поднять ему настроение, но нисколько не обманывая. Член был действительно большой и толстый и снова двигался между её слегка сжимающих его ножек. Через пару минут он снова выплеснул из себя сперму и расслабился, не забывая однако, целовать Валю и ласкать её груди.
Переждав, пока он успокоится, а член снова начнет набирать силу, она раздвинула свои ножки, а когда он расположился между ними, приподняла их, согнув в коленях.
— А сейчас я приглашаю тебя в гости, входи же миленький,- говорила она, впуская в себя этот большой член.
Ждущая расщелина приняла его, и начались движения. Он двигался по узкой, расширяющейся под его давлением тесноте и Валя уже после первого толчка почувствовала приближение оргазма, после третьего толчка её обдало жаром, и она застонала, а потом оргазмы следовали один за другим. Она истекала соками, вцепившись пальцами в его спину, изгибалась и ёрзала под ним, нашёптывала его имя. Вжавшись в неё и прижав к себе за ягодицы, кончил Игорь, получив незабываемое наслаждение, стал неистово, страстно целовать почему то заплаканное Валино лицо.
Она отвечала ему с неменьшей страстью. Всхлипывала от радости, целуя и лаская, нашёптывапа:
— Милый ты мой. Хороший! Я никогда не испытывала такого наслаждения. Даже не думала, что такое может быть. О, боже, я сейчас так люблю тебя, мой Игорёчек! Не выходи из меня, пожалуйста. Мне так хорошо с ним, там. Целуй, мни мои груди. Я ещё хочу тебя! О-о-о! Ты опять двигаешься. Давай, делай меня! А-а-ах! Ещё сильнее! Как славно, ох, ми-и-лень-ки-и-ий!
Её, приподнятые, напряжённые бедра, ходили в такт движениям Игоря, который, прерывая её крик, впился ей в губы и всё сильнее и резче входил в неё. Этот акт длился дольше, они вспотели и Валя уже изнемогала под не прекращающимися оргазмами, когда наконец Игорь снова замер, выливая в неё своё семя и расслабляясь, придавливая её своим весом, к импровизированной постели.
— Всё, мой сладенький, на сегодня нам обоим хватит. — Сказала Валентина, когда он успокоившись, слез с неё и лёг рядом.- Очень хочу, чтобы это повторилось ещё не один раз, но не сегодня, а то утром мы не сможем
с тобой работать, и это будет видно. Не рассказывай, пожалуйста, о нас никому, если и вправду любишь меня.
— Мы уже говорили об этом. Конечно я никогда и никому не расскажу о нас с тобой. Я не предатель. Я люблю.
— Давай тогда оденемся и пойдём на стан. Время уже около часа ночи наверное. Что с пиджаком будем делать? На нём налито и твоих и моих соков предостаточно. Надо сходить к речке и состирнуть его и самим помыться.
Одевшись, пошли к речке, там Валя подмылась сама, замочила и прополоскала пиджак Игоря, вдвоём, смеясь, отжали его, после чего пошли к вагончикам стана, их временному жилью, обнимаясь и прижимаясь друг к другу. Подходя к ним остановились около навеса, где ужинали, стали целоваться, прощаясь до вечера. Потом пошли по своим вагончикам, чтобы поспать.
Николай Грязнов сидел в тени навеса возле кухни, хозяйства Мироновны, поэтому Игорь с Валей его не увидели, зато он увидел их. Усмехнулся, поняв, что эти двое уже связаны между собой довольно крепко. Впрочем он был не из болтунов и сплетников, так что им ничто не грозило, да и своих делов у него хватало, чтобы ещё за кем то следить. Он был бригадиром на этом участке. Начальником, так сказать, но ничто естественное ему тоже было не чуждо. Сейчас он ждал свою давнюю любовь Галю-Галочку-Галечку, называемую народом, здесь обитающим, Мироновной, и даже возможно не знающим её имя. Он это имя знал.
И хорошо помнил, как они встретились. Было это ровно семь лет назад. Николай служил на Украине, был командиром танка и уже перед самым дембелем был как то в увольнении в городке, где стояла их часть. Гулял по городку, от нечего делать заходил в магазины, ничего конечно не покупая, денег то с собой почти не было.
И вот выходя из какого то магазина увидел как в скверике, неподалеку от него, двое парней зажимают и пытаются снасильничать высокую и красивую дивчину, а она с испугом смотрит вокруг, не зная как спастись от такой напасти, к кому обратиться за помощью. Не раздумывая, он сходу отбросил одного, второй вытащил нож и был взят на приём, отчего у него оказалась вывихнутой рука.
Поднявшийся первый, матерился, но снова лезть в драку не решился и подняв стонавшего напарника, поддерживая его, удалился. Угрозы правда были, но Николай не обратил на них никакого внимания, сосредоточив его на вырученной красавице. Бледная, но оправившаяся после случившегося дивчина, подхватила его под руку и, вымученно улыбаясь, повела его подальше от этого места, благодаря за помощь. Это и была Галя, которую сейчас все звали Мироновной. Тогда она училась в кулинарном техникуме на повара -кондитера, просмеиваемом начинающим юмористом Геннадием Хазановым. Так они встретились и пошли на снимаемую ей квртиру, где и началась их любовь.
Через три с половиной месяца, он демобилизовался и уехал на свой Урал, в свою деревню, где ещё через полгода женился, надеясь со временем забыть свою любовь, красавицу- хохлушку, но ещё через два года, она закончив техникум и получив диплом без распределения, взяла и приехала в его деревню и устроилась работать зав. столовой. Об этом Николай узнал лишь когда случайно встретил её на оперативке, в правлении.
Он был ошарашен и не знал что и думать, и как себя вести с ней. Галина Мироновна, так её сейчас звали, сама расставила всё по своим местам. Подошла к нему после совещания, взяла под руку, отвела в сторону.
— Ну, здравствуй Коленька. Знаешь, я тоже очень волнуюсь, но ты сейчас выслушай меня пожалуйста. Я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь и разводить тебя с женой, хотя и уверена, что ты всё ещё любишь меня.
Я приехала сюда с одной только целью, чтобы быть к тебе поближе. Я уже знакома с твоей Татьяной, и она даже, по моему, симпатизирует мне. О нас с тобой она ничего не узнает, по крайней мере от меня. Да, я всё ещё очень люблю тебя и это, кажется, на всю жизнь. Пожалуйста не злись и не срывай на ком то свою злость.
Ты мне ничего не должен и ничем не обязан. Если ещё любишь и захочешь встретиться, я всегда тебя приму, и постараюсь, чтобы об этом …никто ничего не знал. Но поверь, ломать твою жизнь я не хочу.
— Эх, Галя, Галечка! Если бы ты знала, как я рад тебя увидеть. Я ведь тоже до сих пор не могу никак забыть ни наши встречи, ни нашу любовь. Дурак я был. Исправить что то сейчас уже поздно. У меня уже растёт сын. А ты то зачем свою жизнь калечишь? Неужели не могла найти себе хорошего парубка? Зачем сюда то приехала?
— Вот, приехала, и не жалею. А насчёт парубков, мне и правда никто, кроме тебя, не нужен. Ты один такой. Если захочешь, буду твоей постоянной любовницей- женой. Только не гони меня пожалуйста. Здесь я, кажется, пришлась ко двору, работу свою знаю, работать умею. Пусть пока будет всё, как есть. Где я живу, можешь спросить даже у своей жены. Да тут, кроме тебя, почти все это знают. Заходи, я буду рада. Тебя сейчас могут спросить, о чём ты секретничал со мной. Скажи, что я предложила хороший вариант, как накормить безденежных пьяниц, продавая им, во время получки, талоны на питание в столовой авансом, на месяц вперёд.
— Вариант действительно хороший, если спросят, то скажу. И к тебе прийду, но не сразу. Дай мне привыкнуть, что ты здесь, что ты рядом. И знай, что я очень люблю тебя, не смотря ни на что. Ну что ж, До Свидания,любовь.
Обо всём этом и думал сейчас, ночью Николай, ожидая свою красавицу. Они встречались и в деревне, таясь от всех любили друг друга, при расставании Галя плакала, но всегда встречала его улыбкой радости.
Она вышла в одном, тёмном халате, прошла в сколоченную из нестроганых досок кухню, где стояла печка- плита, разделочный стол, был навесной, из досок же, шкаф с необходимой посудой, несколько табуреток и широкая скамья. Следом зашёл Николай и сразу обнял её, взяв в ладони её большие упругие груди.
— Опять ты не спишь, ждёшь меня. Милый, когда ты только отдыхаешь? Вчера ушёл от меня в два, а в пять уже возился с тракторами. И так почти каждую ночь. Ты когда нибудь спишь?
— Ты же знаешь, что я не могу уснуть, пока не поцелую свою Галочку.
— Только поцелуешь?- Тихо рассмеявшись, спросила она, чувствуя как он, обнимая её сзади, задирает низ халата и начинает ласкать её ягодицы и бёдра и сама подаваясь навстречу этим ласкам, принимая в себя его торчащий, напряженный член, невольно охая при этом. Послышались характерные шлепки, вздохи, шепот, а затем прерывистое дыхание мужчины, резко двигающего своими бёдрами, негромкие стоны и вскрики удовольствия женщины. Они замерли, прижимаясь, потом разъединились. Она повернулась к нему лицом, обняла за шею и прильнула к его губам в продолжительном поцелуе.
— Вот именно этот поцелуй я имел в виду.- Сказал Николай, когда она оторвалась от него, со счастливой улыбкой,- А сейчас я тебя, — и тоже крепко впился в её губы.
— Значит сначала вставляешь в меня, а потом целуешь. Ну ты и нахал.- Она рассмеялась и снова поцеловала его.
Девушек и женщин не будили до десяти часов. Обычно к этому времени они просыпались сами, шли умываться, кушали и к одиннадцати часам, переодевшись и взяв свои инструменты, имеются в виду грабли и вилы, шли на свои участки работы. Косари к этому времени уже почти заканчивали свою работу, потные и усталые, они шли сначала на речку помыться, потом обедать. Каждый занимался своим. Бригадир до обеда крутился около тракторов, организовывая работу или ремонт, после обеда помогал перевешивать на тракторах косилки, заменяя их другими навесными орудиями, граблями, вилами или захватами, проверял работу подборщиков и грабельщиков и шёл отдыхать часа на два-три, чтобы потом видеть заключительную часть работы. Сегодня он ушёл на отдых после двух часов пополудни.
Аня и Валентина собрав скошенную и уже подсохшую траву в валки, ждали трактор с граблями, чтобы потом подбирать остатки за ним. Присев на высокий валок травы, расслабились немного перед предстоящей ещё работой.
— Валя, а как ты появилась в нашей деревне? Я слышала, что ты жила в райцентре и работа у тебя там была нормальная. Почему вы с мужем уехали оттуда, если не секрет?
— Да какой секрет Анечка. Глупо всё получилось. Я в своё время окончила культпросветучилище, по специальности режиссёр-организатор, меня направили в дом культуры нашего района для работы по распространению хорового пения. Я и сама пою неплохо, да и готовили нас достаточно хорошо, но с хором у меня там ничего не получилось. Зато получилось с организацией ВИА- вокально инструментальных ансамблей. Сумела подобрать ребят и организовать пять таких групп по району, в посёлках и сёлах. Один самый сильный ВИА был в доме культуры райцентра. Вообще мне везло на талантливых ребят и девчонок и они ко мне тянулись что ли. Всё было нормально пока не встретилась с Юркой- моим мужем. Влюбилась в него по уши. Он работал слесарем в центральных мастерских и в то время ещё не пил, как сейчас.
Два месяца мы встречались, потом он уговорил меня расписаться. Стали жить вместе. Сначала в общаге от мастерских нам выделили комнату, потом пообещали кватртиру двухкомнатную, мы стояли на очереди и были уже близки к получению, когда Юрка сорвался и запил. Один прогул, другой. С очереди нас конечно сняли. Я ревела как корова, когда узнала об этом. Юрка вроде остепенился маленько, перестал пить, но основа была потеряна и он уговорил меня ехать сюда, в деревню. С жильём нам тут повезло. Какая то семья уехала и этот домик выделили нам. Знаешь, я очень радовалась, что у нас есть своё жильё, да и работа у меня неплохая в общем то, зав. клубом всё таки. Но видно я невезучая, Юрка снова пьёт и когда нибудь его попросят и с этой работы. К тому же он стал драться, ударил меня уже два раза. Не знаю сейчас что и делать. Сбежала от него на сенокос, что будет потом не знаю.
— Уходить тебе Валя от него надо. Он ведь у тебя не только пьёт, но ещё и гуляет, ходит по ночам к нашей соседке, разведёнке Люське, а та его и подпаивает. Не получится у вас с ним жизни, мне кажется.
— Про Люську я знаю, лахудра ещё та. Так он её значит ебёт ещё, а я думала он у неё самогон просто берёт. Вот это ценная новость, именно её мне и не хватало, чтобы уйти от него. Спасибо Анечка, ты меня спасаешь.
— Может зря я тебе про Люську сказала, но противно смотреть на их блядство. А куда ты пойдёшь? Или опять уедешь и отсюда. Будет очень жаль, ведь благодаря только тебе у нас клуб оживать стал. Заработал.
— Нет Анечка, никуда я пока отсюда не поеду. К тому же парторг колхозный обещал мне домик где то у реки, там говорит никто не живёт. Бывшие жильцы уехали, а дом колхозный. Видно про Юркины фортеля он знал, если предлагал отдельное жильё. Всё, завтра с утра отпрошусь у бригадира и съезжу на один денёк, посмотрю на своего суженого-ряженого и перееду на новое место жительства. Юрка без меня наверняка прописался у своей зазнобы, вот я его и подловлю. Сволочь, ещё бить меня решился.
В это время подъехал задержавшийся трактор с граблями, они поднялись и продолжили работу, думая каждая о своём. Аня немного сожалея, что проболталась, но в тоже время радуясь за решительность напарницы
Валя досадуя, что поздно узнала об изменах мужа, и строя планы мести, думая как его застать с Люськой.
Вечером Валентина подошла к бригадиру и отпросилась на весь день, обещая приехать завтра вечером. Николай, зная о художествах её Юрки, разрешил ей уехать, попросил только не делать глупостей. На посиделки к ребятам она не пошла, подошедшему с немым вопросом в глазах Игорю сказала, что немного приболела, но завтра обязательно будет здорова к вечеру и всё будет как надо, и лукаво подмигнула ему. Игорь был удовлетворён ответом и ушел к компании ребят.
— Аня, твой ухажёр сегодня приедет?
— Конечно. Никита не может без меня,- С гордостью ответила Аня.- А что случилось?
— Попроси его отвезти меня в деревню. И ещё. У вас, дома можно переночевать, у твоей матери?.
— Мама будет только рада. Ей же скучно одной. Ты решила застукать мужа на месте, у Люськи?
— Ну …да. Если обрубать концы, то сразу. А твой Никита не подстрахует меня, если Юрка с кулаками полезет?
— Ой. Подстрахует, ещё и морду ему набьёт, если потребуется. Он его не любит страшно.
— Ну тогда всё в порядке. Я буду ждать вас в вагончике после двенадцати ночи.
Ровно в двенадцать довольные и возбуждённые Аня с Никитой подошли к вагончику, около которого сидела, уже готовая и собравшаяся Валентина. Никита завёл стоявший неподалеку свой ИЖ-Юпитер, Валя села сзади и они поехали. Через полчаса уже подъезжали к Аниному дому. Валя постучала в тёмное окно, зажёгся свет и вышла на крыльцо Анина мать Вера Сергеевна. Удивлённо посмотрела на Валю и пригласила в дом.
— Кажется я догадываюсь, зачем ты приехала. Всё знаешь уже? Ну что ж, он у неё, пришёл с полчаса назад. Не боишься одна идти? Может ведь и сотворить что нибудь.
— Не боюсь. В крайнем случае Никита подстрахует. Но Юрка, я думаю не будет поднимать шума, разве только если сильно пьяный.
— Да нет, приходит он обычно почти трезвый, немного разве поддавший, а у неё потом и напивается. Но сегодня тихо, не шумят даже. Ладно, иди, но будь всё таки поосторожнее.
Валя вышла на улицу, сделав знак Никите, чтобы подождал её, осторожно открыла калитку в соседний двор и зашла. Тихо приблизилась к дому, остановилась под открытым окном из которого доносились кое какие звуки, прислушалась и тихо рассмеялась. Успела, оказывается, в самый раз. Из окна явственно доносился скрип дивана или кровати, натужное дыхание и шепот женщины:
— Чего ты сегодня никак кончить не можешь? Полчаса уже гоняешь, я уже мокрая вся.
— Ничего, сама же захотела, да ещё самогону налила, а я после него долго не могу кончить. Терпи и ноги задери повыше. Вот так. Теперь положи их мне на плечи.
— Ой, больно же. Ты так до самой матки достаёшь. Нет, не могу больше так. Юра, давай по другому, ну сзади что ли. Ой-ёй-ёй, ну давай, сзади, Юр.
— Ладно поворачивайся, а я вопру тебе в задницу, тогда точно кончу быстро.
— Может не надо Юра в задницу то, опять потом поносить буду.
Послышался скрип, партнёры меняли позу, пристраивались.
— Ой-ёй-ёй! А-а-а! Дурак! Больно же, чего ты со всего маху в жопу лезешь. Нельзя поосторожнее что ли.
Смешок донёсшийся до Вали, дал ей понять, что новую подругу Юрка тоже не жалеет. Что ж. Пора. Она отошла от окна и приблизилась к двери. Попробовала потянуть на себя и дверь без скрипа приоткрылась. Проскользнула внутрь, осмотрелась, увидела выключатель, немного успокоилась, прислушиваясь к звукам доносившимся с кровати и резко включила свет. Вот это да. Вот это картинка.
Женщина стояла на полу, склонившись и упершись в диван руками, а её муженёк вгонял этой женщине в зад свой член. Они зажмурились, не сразу поняв, что же произошло, потом разъединились и, обернувшись, увидели стоящую посреди комнаты Валентину. Немая сцена продолжалась несколько секунд. Потом женщина завизжала и попыталась укрыться лежащим на полу одеялом. Юрка воспринял происходящее спокойнее.
— Доложили всё таки. Поймала значит. Ну и что дальше?
— А ничего. Продолжайте ебаться. Я сейчас уйду, что мне было надо, я увидела. С завтрашнего дня можете заниматься этим не скрываясь.
Утром я заберу свои вещи из дома, Джима, и уйду. На развод подам тоже завтра.
Пока всё. До встречи на бракоразводном процессе, раньше я тебя видеть не хочу.
Валя повернулась и выходя, снова выключила свет. Выйдя на крыльцо, вздохнула свободной грудью и невесело усмехнулась. Не смотря на кажущееся спокойствие, руки у неё дрожали и внутри её трясло.
Подойдя вновь к крыльцу Аниного дома, села на ступеньки и расплакалась. Вышедшая Вера Сергеевна, обняла её за плечи и увела в дом. Никита, поняв, что его помощь не потребуется, завёл мотоцикл и уехал.
Валентину трясло, слёзы заливали глаза и она ничего не видела и даже не понимала, когда мать Ани завела её в дом, усадила на стул около окна и принесла полный стакан водки, подала ей.
Она взяла его трясущимися руками и стала пить, поняла что это не вода, когда ей обожгло горло и она поперхнулась.
— Выпей Валюша, тебе это сейчас необходимо, полегче станет. Тебя же всю трясёт.
Посмотрев на недопитый стакан, Валентина взохнула, судорожно всхлипнула и выпила его. В груди и желудке зажгло, тепло растеклось по всему телу, появилась какая то слабость, сначала в ногах а потом и во всём теле, но руки дрожать перестали. Пришло успокоение и она расслабилась наконец.
— Спасибо, Вера Сергеевна! Вы наверное спасли меня от нервного срыва. И правда стало легче.
— Пойдём ка на кухню, покормлю тебя немного, потом надо будет поспать. И как только ты решилась?
Они прошли на кухню, Вера Сергеевна достала из печи чугунок и наложила на тарелку горячей картошки с мясом, пододвинула Вале, приговаривая:
— Покушай милая, целый стакан ведь выпила, закуси хорошенько. Налью сейчас ещё молочка и всё будет хорошо. Жизнь, она ещё и не такие выкрутасы выкидывает. А жить всё равно надо. Да и молодая ведь ты ещё.
А этот ду
